Le Monde: Насралла или Усама бен Ладен?
Жорж Сарват Фахми
Распространившийся в западных СМИ упрощенный взгляд на Хасана Насраллу как на второго Усаму бен Ладена не позволяет оценить влияние позиции "Хизбаллы" и ее лидера на умонастроения арабских народов.
Последний конфликт между "Хизбаллой" и Израилем многие западные аналитики интерпретировали как очередной эпизод в войне между исламистами и современностью, чем и была вызвана волна критики "Хизбаллы" во французских и европейских газетах. Эта упрощенная трактовка, которая рассматривает Хасана Насраллу как второго бен Ладена, а "Хизбаллу" – как ответвление "Аль-Каиды", не позволяет оценить влияние позиции "Хизбаллы" и ее лидера на умонастроения арабских народов.
Хасану Насралле, фотографии которого заполонили все арабские страны, удалось уменьшить на арабской сцене влиятельность лидера "Аль-Каиды" Усамы бен Ладена, который долго олицетворял здесь образ героя, бросившего вызов сверхдержаве. Впервые другому имени удалось изгнать его из арабских сердец и умов. Конечно, это хорошая новость для всех умеренных арабских интеллектуалов, как и для Запада. Хасан Насралла – это политик, чьи действия подчиняются правилам игры. Он никогда не бросал вызов ни Западу, ни западному образу жизни. Его операции против Израиля всегда проводятся против военных, а израильскому мирному населению он пригрозил лишь после разрушительной войны, развязанной Израилем в Ливане.
Различие между Насраллой и бен Ладеном – такое же, как между Геварой и Карлосом. Это различие между силой, ограниченной четкими принципами и вполне ясной целью (в случае "Хизбаллы" – освобождение территорий и заключенных), и силой, не имеющей ни пределов, ни ясных целей: именно она характеризует "Аль-Каиду", сражающуюся против "иудеев и крестоносцев". Это различие между силой, действующей в определенном контексте, и силой, которая сама стала контекстом. В эфире Al-Jazееra выступления лидеров "Аль-Каиды", которые всегда занимали первое место в новостных выпусках, уступили место выступлениям лидеров "Хизбаллах" и сообщениям об успехах ее боевиков. В Египте, самой густонаселенной арабской стране, борьбу "Хизбаллу" сравнивали с народным египетским сопротивлением британским, французским и израильским войскам в 1956 году, а на демонстрациях в Каире портрет Насраллы несли рядом с портретом президента Насера.
Победа "Хизбаллы" в борьбе за сердца и умы арабов, конечно, не осталась незамеченной лидерами "Аль-Каиды", которые в нескольких выступлениях в период войны попытались как-то ответить на нее – но тщетно. Если военная победа "Хизбаллы" не очевидна, то ее моральная победа в борьбе за арабское общественное мнение неоспорима, и эту победу, как и поражение "Аль-Каиды", следует рассматривать исключительно как добрую новость для всех умеренных и либеральных сил арабского мира, а также Запада.
