The Washington Post: Выбор Самсона
Джордж Перкович
В 1958 году американский самолет-шпион U-2, летавший над Израилем, засек необычное строительство около маленького города Димона в пустыне Негев. Этот объект имел длинный забор по периметру, внутри которого велось строительство, и к нему было подведено несколько дорог. Сначала израильские чиновники заявили, что это – текстильная фабрика, затем передумали и назвали это "металлургическим исследовательским центром". В сентябре 1960, по израильским данным, США смогли получше разглядеть Димону со спутника Corona. К декабрю директор ЦРУ Аллен Даллес был достаточно уверен в том, что там происходит, чтобы дорожить президенту Эйзенхауэру, что Израиль тайно строит ядерный реактор, который позволит ему создать бомбу.
Израиль никогда не признавал, что у него есть ядерное оружие, хотя и не отрицает, что оно у него есть. Как предполагает израильский журналист Майкл Карпин в книге, озаглавленной "Бомба в подвале" (The Bomb in the Basement), США мирятся с этой неясностью, потому что признание наличия у Израиля ядерного арсенала повлечет за собой требования арабов и иранцев избавиться от него. И это в то время, когда США и Израиль участвуют в кампании, вынуждающей Иран, Северную Корею и других опасных игроков признаться в своей собственной ядерной деятельности. Многие развивающиеся страны считают, что негоже привлекать Иран к ответственности за нарушение правил ядерного нераспространения в то время, как Израилю все спускают с рук. Однако есть и другой взгляд на этот вопрос. Вместо того, чтобы притворяться, что наличие у Израиля ядерного оружия не имеет никакого значения, пришло время сделать израильский сдержанный подход к своему атомному арсеналу примером для США, России и других ядерных держав.
В отличие от врагов, у Израиля есть глубоко укоренившееся демократическое правительство, и страна не угрожает существованию других государств. Также у Израиля есть очевидный стимул; Давид Бен-Гурион, первый израильский премьер-министр, начал ядерные исследования в еврейском государстве в 1950-х, когда в памяти еще были свежи ужасные образы Дахау и Бельсена. Для него бомба была единственным гарантом "больше никогда".
По масштабу и затратам, однако, программа создания ядерного оружия казалась слишком крупной для маленького, бедного и не имеющего много друзей государства. Бен-Гурион и горстка техников-оптимистов втихомолку обучили ученых, импортировали ядерные технологии и заручились помощью Франции. Французское сотрудничество было не столько делом государственной политики, сколько приверженности ключевых лиц во французском атомном истэблишменте (многие из них были неевреями) загладить вину за участие Виши в Холокосте. В 1958 и 1960 президент Шарль де Голль дважды приказывал прекратить французское содействие Израилю, однако ключевые чиновники игнорировали его. Наконец, была заключена сделка: французское правительство прекращает работы над реактором в Димоне, но контракты с частными французскими компаниями остаются в силе.
Тем временем, президент Джон Кеннеди отчаянно убеждал Бен-Гуриона и его преемника, Леви Эшколя, не создавать бомбу, и, начиная с 1961 года, посылал на израильский реактор американских инспекторов. Но израильские лидеры-ядерщики обхитрили инспекторов, и решимость Вашингтона действовать померкла со смертью Кеннеди. К ноябрю 1966 года у Израиля появилась возможность взорвать ядерную бомбу.
Карпин рассказывает эту интригующую историю, кратко пересказывая основные события и давая биографии ключевых актеров, и действие переносится из Израиля во Францию, из Франции – в Египет, из Египта – в Вашингтон. Его подача материала более захватывающа, чем в книге "Израиль и бомба" (1998 года) Авнера Коэна, даже если она и менее убедительна в отношении значения израильского атомного проекта. Как указывает Коэн, израильская бомба требует неясности и двусмысленности – не только для удержания от мобилизации иностранных врагов, но и для предотвращения вопросов со стороны собственных граждан. Даже в разговорах между собой израильские лидеры называют создание атомного оружия "Димона", "оно" и "крупный проект". Один из советников Кеннеди называл это "деликатным вопросом". Как и в Индии, еще одной демократии, жаждущей ядерного оружия, многие ключевые вопросы и действия решались и совершались без официальной фиксации. Стоимость никогда не просчитывали и не подвергали серьезным дебатам. Иран, вероятно, сейчас делает то же самое.
По иронии, Шимон Перес, которого сейчас понукают за его "голубиные" взгляды, был жестким руководителем проекта создания бомбы. Линдон Джонсон, член "Учеников Христовых", благословил это предприятие, по крайней мере, частично, библейским заветом между Господом и детьми Израиля. Карпин пишет, что на Джонсона оказала влияние надпись, сделанная его дедом в семейном фотоальбоме: "Заботьтесь о евреях, богоизбранном народе: помогайте им всем, чем можете".
Как и в других странах, стремление Израиля к бомбе стало в своем роде священным. "В глазах Бен-Гуриона, – пишет Карпин, – ядерный проект был священным". Те, кто давал на него деньги, были "посвященными", помогавшими строить Святая Святых современного Израиля. По словам Карпина, с 1958-1960 тайную кампанию по сбору средств на ядерный проект возглавлял американский бизнесмен Эбрехем Фейнберг, которому удалось собрать около 40 млн долларов (сегодняшних 250 млн) у "примерно 25 миллионеров". Карпин с новыми деталями рассказывает, как Эдвард Теллер, отец водородной бомбы, в 1964-1967 годах шесть раз приезжал в Израиль – в тот период, когда Израиль переступил ядерный порог – и безо всякого смущения призывал своих друзей создавать бомбу. Тем временем правительство Теллера вело переговоры о Договоре о ядерном нераспространении, который Израиль так и не подписал. По утверждению Карпина, Теллер помогал Израилю конструировать современное ядерное оружие. Многих людей, которые хотят уравнять ядерные чаяния Ирана и Пакистана с израильскими, сведения о сотрудничестве Теллера и французских ученых и инженеров с Израилем натолкнут на мысль о печально известной сети д-ра Хана, который помогал распространять ядерные схемы и ноу-хау из Пакистана в Ливию и Иран.
Тем временем ЦРУ и другие агентства не заменили знаки, свидетельствующие о том, что произошло в Израиле. В 1967 году, вскоре после Шестидневной войны, Теллер рассказал ключевому чиновнику ЦРУ, что у Израиля, по всей видимости, уже есть бомба. ЦРУ передало эту информацию президенту Джонсону, но министров обороны и внутренних дел в это не посвятили. Карпин также утверждает, что на управление разведкой и на политику нераспространения влияла внутренняя политика. Например, он показывает, как Ицхак Рабин, тогдашний посол Израиля в США, обхитрил переговорщиков Пентагона и Госдепартамента, которые в 1968 году настаивали на том, что поставка истребителей Phantom в Израиль должна быть обусловлена подписанием Израилем договора о нераспространении и разрешением американским инспекторам посещать все места в Израиле, связанные со стратегическим оружием. Рабин направил на переговоры к президенту Эйба Фейнберга и Артура Голдберга, представителя США в ООН. По другим данным, он убедил демократическую партию в том, что перед выборами 1968 года стоит показать еврейским избирателям, что она поддерживает Израиль. Министр обороны Кларк Клиффорд и госсекретарь Дин Раск не знали, что Израиль уже получил бомбу, а Фейнберг и Голдберг – заполучили президента.
Как бы интересно все это ни было, в "Бомбе в подвале" есть некоторые недочеты. Карпин неумело описывает то, как работают ядерные бомбы. Также Карпин не доказывает свое положение о том, что "если бы администрация Эйзенхауэра предложила Израилю обменять "Димону" на альянс безопасности, то, вне всякого сомнения, Израиль с радостью бы согласился". (Израиль мог бы предпочесть собственные ядерные бомбы обещаниям Эйзенхауэра и его антиизраильски настроенного Госдепартамента). Важнее всего то, что Карпин настолько увлечен израильским ядерным проектом, что он не рассказывает о его последствиях. Он не задается вопросом о том, можно ли сделать так, что ядерное оружие будет только у "хороших парней", и что "плохие парни" до него никогда не доберутся.
Но, несмотря на это, это стоящий труд, и книга появилась в то время, когда требуется новое представление о глобальном ядерном порядке. Вот, к примеру, одно еретическое предположение: сдержанное отношение Израиля к своей бомбе может указать путь к уменьшению глобальных ядерных опасностей. В конце концов, Израиль никогда не заявлял о наличии у него атомного оружия и никогда не использовал его для укрепления своего престижа или запугивания своих соседей. Для Израиля бомба никогда не была тем, что надо выставлять напоказ, щитом, за который можно прятаться, пока он аннексирует территории или подрывает внутренних или региональных соперников – между тем, именно этого опасались в отношении бомбы Саддама, и, возможно, аятоллы Хомейни. Израильская бомба – это защита от полного уничтожения.
Сегодня официально ядерные арсеналы есть у США, России, Великобритании, Китая, Франции, Индии и Пакистана. По договорам или декларациям, эти страны формально привержены ядерному разоружению. Но большей части мира кажется, что, поскольку эти заявленные ядерные державы отказываются относиться к этой цели серьезно, у них нет права навязывать нераспространение другим странам. Один из способов, с помощью которого ядерная восьмерка может начать демонстрировать свои серьезные намерения в отношении разоружения, это последовать примеру Израиля и занизить значимость своего оружия – поместив его на дно национальных арсеналов, воздерживаясь от упоминания о нем во время кризисов и отказываясь придираться из-за него к другим. Так как подобная воздержанность не навредила безопасности маленького осаждаемого еврейского государства, то США, России, Пакистану, Франции и Китаю нечем оправдывать столь сильную опору на свои ядерные арсеналы. Карпин не доходит до этого вывода, однако мир мог бы быть безопаснее, если бы все ядерные державы поместили свои бомбы в подвал.
