"Сибирские острова. Канск": как восстановить еврейскую общину сто лет спустя
Жанна Гдулина, родом из небольшого города Канск в Красноярском крае, с 1974 года живет в Кирьят-Оно. Гдулина, в девичестве Бейлина, провела в Канске почти все детство. Потом ее семья уехала в Ригу, а оттуда уже в Израиль. В Канске, где похоронены предки Жанны, Гдулина не была несколько десятков лет, однако в 2000 году со своим двоюродным братом Бенционом Бейлиным, также проживающим в Израиле, решила съездить в родной город.
Приехав в Канск, Жанна и Бенцион тут же отправились на местное еврейское кладбище, однако, как ни искали, так и не нашли могил и даже надгробных плит своих предков.
Прошло 20 лет, и кто-то из бывших земляков написал Жанне, что видел в местной газете "Канские ведомости" материал про евреев Канска. Заинтересовавшись, израильтянка нашла сайт издания, прочла статью Александра Шестерикова о российско-израильском проекте "Сибирские острова. Канск", стала просматривать снимки, сделанные журналистом на еврейском городском кладбище и увидела фотографию надгробий с именами своих бабушки и дедушки.
"Мой дед отбывал срок в Краслаге, а его жена и дети были отправлены в ссылку, в Хотимский район Таймырского национального округа. Там отец познакомился с моей мамой, тоже из семьи ссыльных, и в 1946 году родилась я. Когда мне было месяцев десять, в 1947 году деда освободили, и семья переехала в Канск. Большая часть детей, с которыми я росла, тоже были из семей ссыльных, не только евреев. Все наши учителя в школе были ссыльными. Наша классная руководительница была выпускницей Бестужевских курсов. Отец работал на консервном комбинате, где тоже все были ссыльными. Например, вместе с ним работал бывший ректор московского химико-технологического института. Канск был городом репрессированных, ссыльных и надзирателей. Я помню, как меня отправили в пионерский лагерь "Таежный", который был открыт на месте бывшего лагеря Краслага. Мы жили в отремонтированных бараках, где раньше жили заключенные. За забором все еще оставались шурфы – замаскированные листьями ямы, которые должны были останавливать беглых. Поэтому с территории лагеря ни в коем случае нельзя было выходить. А в моем отряде половина девочек были детьми ссыльных, как я, а половина – детьми тех, кто охраняли. Этих последних можно было отличить по именам – Октябрина, Сталина и так далее", – рассказывает Жанна.
В 1956 году семью реабилитировали, и Жанна с родителями уехали из Канска в Ригу. А в 1974 году, когда Бейлиной было 28 лет, семья репатриировалась в Израиль.
Здесь Жанна работала в сфере высоких технологий, вышла замуж, родила двух сыновей. А в 1989 году по просьбе "Натива" отправилась на книжную ярмарку в Москве.
"В IT я в том числе работала в сфере продаж, и какое-то время была представительницей "Амдокса" в Москве. Но самое мое большое достижение в "сфере продаж" была, конечно, эта ярмарка. Сначала в Москве, а потом в других городах, мы тайком встречались с евреями, которые хотели уехать в Израиль, а потом привезли домой списки из тысяч имен тех, кто позже смог сюда репатриироваться", – рассказывает Жанна.
С 2000 года, после той поездки в Канск, когда Жанна с двоюродным братом безуспешно искали могилы своих предков, Гдулина в Канске не бывала.
"Я помню, как мы несколько дней подряд ходили на кладбище, переворачивали там каждый камешек, осматривали все надгробия. Спросить было не у кого, да и местные в то время очень подозрительно относились к приезжим. Город был в сильном упадке. Так мы с Бенционом и вернулись домой ни с чем, и я, конечно, не думала, что когда-нибудь увижу эти надгробия", – говорит женщина.
Увидев фотографии надгробий с именами своих бабушки и дедушки, Гдулина нашла на сайте "Канских ведомостей" координаты Александра Шестерикова, написала ему, и получила от журналиста приглашение на "круглый стол" в рамках проекта "Сибирские острова. Канск".
Как писала наша редакция, в конце августа группа израильских и российских журналистов и исследователей приняла участие в проекте по исследованию истории еврейского населения малых городов Сибири, в частности города Канска.
В ходе второго "круглого стала" Жанна узнала, что журналист снимал еврейское кладбище не случайно. В отличие от других регионов России, в большинстве сибирских городов до сих пор не проводилась оцифровка кладбищ. В Канске этот труд взял на себя участник проекта и местный журналист Александр Шестериков. Видео и фотоматериалы, сделанные журналистом на местном еврейском кладбище, станут основой для базы данных канской еврейской общины.
Участники проекта, который стал победителем конкурса грантов Российского еврейского конгресса "Событие" и был осуществлен при поддержке РЕК, поставили перед собой и более амбициозные задачи – не только создать базу данных канских евреев, но и восстановить канскую еврейскую общину, которая еще в начале XX века была крайне активной, однако после разрушения местной синагоги и многих лет ассимиляции практически прекратила свое существование.
В рамках проекта, с помощью местных властей и сотрудников Канского краеведческого музея, на месте, где когда-то стояла канская синагога, установили памятный знак. А руководство Канского краеведческого музея начало создавать в музее экспозицию "Евреи города Канска". К этой работе подключится израильский институт "Ам а-Зикарон", который занимается изучением истории и наследия еврейских семей.
Участники проекта надеются, что через год экспозиция в краеведческом музее уже будет готова, и ведут переговоры с канскими властями о реконструкции здания городской синагоги. В планах также восстановление кладбища, поиски представителей канской диаспоры в Израиле и в других странах.
"Как только закончится эпидемия коронавируса, я намерена снова полететь в Канск. Очень надеюсь, что удастся найти не только надгробия, но и сами могилы моих бабушки и дедушки. И надеюсь, что это удастся не только мне", – говорит Жанна Гдулина.
Материал подготовила Алла Гаврилова
