"Идеология важнее процветания": что сдерживает экономику Израиля. Интервью с Андреем Мовчаном
Высокие цены на жилье, хронические пробки, зависимость от внешних инвестиций и внутренние бюрократические барьеры – известный экономист Андрей Мовчан, основатель группы компаний по управлению частным капиталом Movchan's Group, называет главные факторы, сдерживающие израильскую экономику. Как интегрировать ультраортодоксов и арабский сектор на рынке труда, и возможен ли для Израиля путь Сингапура.
Беседовал Шауль Резник.
По недавним отчетам, за третий квартал нынешнего года израильская экономика выросла на 12,4%. Как сочетаются война, которая длилась два года, и экономический рост? Чудо, аномалия?
Этот вопрос упирается, на самом деле, не в Израиль, а в слово "рост". Что такое рост экономики? Думаю, что вы измеряете его цифрами валового внутреннего продукта. Проблема заключается в трех аспектах.
Во-первых, все эти цифры будут запаздывать. О ВВП Израиля в четвертом квартале мы с вами ничего сказать не можем. Мы пока ничего не знаем и будем знать только где-то к февралю. А скорректированная цифра появится где-то к марту. ВВП третьего квартала – это еще военные данные.
Во-вторых, вторая проблема – это проблема "линейки". То есть как мы меряем ВВП, каким образом, в каких ценах, каким набором товаров, по сравнению с чем? Вот, например, шекель растет к доллару, это известный факт. Можно отдельно говорить о том, почему это происходит. Но так или иначе он это делает. Израиль – страна, сильно зависящая от импорта. Нам приходит импорт в долларах, он потяжелел в шекелях. Значит, покупательная способность этого импорта выросла. А то, что Израиль экспортирует в шекелях, например, продукты высоких технологий, он экспортирует это на внешний рынок, там, наоборот, цена в долларах упала. Всё это влияет на ВВП так или иначе, не имея никакого отношения к тому, что реально произведено. Имеет отношение только к той "линейке", которой измеряется.
Наконец, третий вопрос – что включается в валовой внутренний продукт? Вот, например, во время войны можно производить намного больше боеприпасов. Это же часть ВВП, естественно. А зарплату резервистам, которые воюют, платят? Платят. А эта зарплата больше средней зарплаты, которую они получали на гражданской службе, или меньше? Если больше, ВВП опять вырастет, потому что больше денег двигается.
То есть существуют экономические трюки, которые влияют на ВВП. Мы это видим не только по Израилю, но и по другим странам, которые вступают в, скажем так, не-апокалиптические военные конфликты, не те, которые разрушают ткань экономики. Если ткань экономики не разрушена, то, как это ни цинично звучит, война временно увеличивает валовой внутренний продукт. Именно за счет того, что отрасли, связанные с войной, начинают резко расти. Расходы на войну достаточно большие, бюджет втягивается в этот процесс, вбрасывая больше средств.
Но это не долгосрочный фактор. Если бы война продолжалась лет 5-7, мы бы увидели падение ВВП просто за счет падения гражданского сектора. Но в пределах двух-трех лет для сильной израильской экономики этот феномен действительно работает. И это не значит, что средний израильтянин стал лучше жить. Скорее наоборот, из-за войны средний израильтянин живет хуже. И связано это не только с потерями физическими, человеческими и эмоциональными. Связано это еще и с тем, что ткань экономики начинает рваться, потому что те же резервисты не работают там, где они работали, потому что деньги вкладываются не в те места, куда они должны вкладываться, а в другие.
Но, формально отвечая на ваш вопрос, надо бы сказать: "Да, ничего удивительного, не-апокалиптическая, периферийная война на некоторое время ВВП увеличивает".
С учетом давления на Израиль, включая угрозу бойкота продукции, произведенной в Иудее и Самарии, и разрыв контрактов с поставщиками военного оборудования, насколько существенным может оказаться экономический ущерб?
Надо понимать, как Израиль экономически построен. Если посмотреть на торговую картину Израиля в окружении других стран, то она будет выглядеть примерно так. Существует небольшой объем торговли с европейскими странами, более-менее паритетный. Что-то у них покупается, что-то им продается – я имею в виду и сервисы, и товары. Имеется очень большой объем торговли с США, куда в основном поставляются сервисы и откуда поставляются товары. И очень большой объем торговли с Китаем, откуда в основном импортируются товары и куда почти ничего не поставляется. То есть Америка является израильским нетто-импортером, она покупает больше, чем продает. С Европой – более-менее паритет, но больше продается сервисов, а товаров больше получается. Китай же является нетто-поставщиком. Там денежный баланс операций очень сильно не в пользу Израиля, а товарный, соответственно, в пользу Китая.
Если мы говорим про дискриминационные меры против Израиля, то в основном они исходят либо от стран, которые не представляют для Израиля экономически почти никакого интереса, либо они идут от европейцев. Европейские меры достаточно точечные и скорее показательные, чем реальные. Все это затрагивает, 5-8% израильского торгового оборота. Причем немцы, например, показательно от чего-то отказываются и при этом без громкого шума тихо закупают в Израиле что-то другое. Те же противоракетные комплексы, системы защиты. То есть на общую сумму это влияет незначительно, вопреки громким пропагандистским заявлениям политиков.
Да, Израилю труднее стало поставлять фрукты и овощи в Европу. Фрукты и овощи – это большая позиция, по-моему, около 8% от израильского товарного экспорта. Но другие рынки достаточно легко найти. Это же круговорот: то, что Европа купит у Турции вместо Израиля, та же Турция в конечном итоге купит у Израиля. Или кто-то, кто покупал у Турции, купит у Израиля. На российском примере мы видим, как это работает в огромном масштабе. Когда Россия перестала покупать рыбу у Евросоюза, затоваривания рыбы не возникло. Она просто пошла туда, где ее начали покупать.
Израиль не очень сильно пострадает в похожей ситуации. И об этом я бы не волновался, по крайней мере, пока Америка продолжает поддерживать Израиль и вести тот же внешнеэкономический курс. То есть открытое сотрудничество и торговлю. А вот если с Америкой в этом контексте что-то произойдет, для Израиля это будет проблематично. Никто не сбалансирует тогда его торговый дисбаланс с Китаем. А в Китае покупать придется, он мировая фабрика, никуда не денешься. Вот тогда может возникнуть вопрос, как перекрывать дефицит валюты, и тогда действительно может быть проблема с внешним долгом.
Возможен ли "апокалиптический" экономический сценарий для Израиля в случае прихода к власти в Белом доме недружественных политиков?
Конечно, возможен, потому что политики далеко не всегда действуют рационально. Иногда они действуют чудовищно иррационально, совершая вещи, за которые потом их страны платят десятилетиями, если не поколениями. При этом надо сказать, что такая политика со стороны Америки была бы для нее самой крайне нерациональной, потому что Израиль – это удивительно удобное место, партнер, союзник и коллаборатор с точки зрения развития военных и невоенных технологий.
Кто-то очень удачно назвал Израиль самым дешевым американским авианосцем. Его не надо содержать де-факто, там не надо размещать свои войска. При этом Израиль отлично решает все те стратегические задачи, которые решает огромный авианосец в этом регионе. Просто так отказываться от имеющихся возможностей никто не хочет. Тем более, что если Америка вдруг решит отказаться от такого стратегического партнерства, Израилю придется искать другого партнера. В нашей многополярной реальности он, скорее всего, найдется, потому что Израиль – очень лакомый кусок: эффективный, мощный, держит слово, может выполнять экономические, военные и политические задачи.
Должно произойти что-то очень серьезное с рациональностью лидеров Белого дома, чтобы они от этой позиции отказались. Надо понимать разницу между Европой и Америкой. У Европы другая идеология поведения – и внешнеэкономического, и внешнеполитического. У нее нет претензий на контроль регионов, в которых есть так называемые "европейские интересы".
Вообще понятие "европейские интересы" в последнее время исчезло, в отличие от понятия "американские интересы". Даже в последней стратегии национальной безопасности это присутствует на уровне доктрины Монро, что как раз подтверждает необходимость сотрудничества с Израилем. А вот Европа, поскольку ей как бы ничего не нужно, то ей как бы не обязательно сотрудничать. Там на первый план выходят электоральные потребности политиков – сколько голосов принесет им та или иная позиция. Некоторые европейские политики считают, что пропалестинская и антиизраильская позиция соберет больше голосов. По-моему, это устаревший, ошибочный подход. Так можно было вести себя в 80-е годы прошлого века. Так можно было говорить до того, как в мире начался правый поворот после Covid-19. Тем не менее многие политики этого придерживаются. С учетом того, что стратегических интересов у них в регионе нет, они могут так себя вести.
У США, еще раз повторюсь, стратегические интересы есть, и никто от них не отказывается. В Америке правый поворот уже активно проявляется. И даже если будет какой-то левый крен, с правым общественным мнением придется считаться. Поэтому я думаю, что ситуация не изменится.
С какими внутренними проблемами сталкивается израильская экономика, помимо внешних угроз?
Я бы, например, начал с туризма. Как это ни странно, вроде не самая главная индустрия, но тем не менее. В последние мирные годы в Израиле было до 4 млн туристов. Для сравнения, Анталию, у которой береговая линия в четыре раза меньше, и нет никаких великих исторических достопримечательностей, посещают 13-14 млн туристов. Кто не дает Израилю зарабатывать на туризме в 4-6 раз больше? Кто не позволяет построить 200 современных отелей на берегу Средиземного моря?
В Анталию я впервые прилетел в 1996 году. Это была деревня, где стояло несколько построенных немцами отелей, три-четыре звезды. Отдыхали в них бедные немцы и аналогичные россияне. А спустя 30 лет Анталия превратилась в пятимиллионный город, и там лучшие отели, великолепный сервис, отдыхают очень богатые люди и оставляют немыслимое количество денег. Сумели турки это построить? Сумели. А считали они, что это может принести угрозу национальной безопасности? Нет, они сумели обойтись без этой идеи.
Что мешает Израилю следовать такому же простому и очевидному пути?
Во-первых, бюрократический слой, очень жесткий, который не дает возможности ни согласовать нормально проекты, ни вовремя их реализовать. И вторая ключевая причина – нет определенной культуры бизнеса, ориентированной на заработок. Израиль строился социалистами. Сегодня он капиталистический – но на поверхности, внутри всё равно сидит идея типа "идеология важнее процветания". Поэтому поддерживаются местные монополии в области капитального строительства. Разрешения на строительство нельзя получить годами, а спрашивать, можно ли в том или ином месте построить отель, надо у военных. Военный скажет: "Конечно, нельзя, это опасно".
То же самое касается сектора высоких технологий. Израиль – страна высоких технологий, великолепно зарабатывает на стартапах. Но этого могло быть во много раз больше. В Израиле иностранные фирмы производят всего лишь около 8-9% ВВП. В Японии аналогичный показатель составляет 33%. И Ничего страшного, Япония остается самобытной страной. В Германии – 47%. Израиль практически не интегрирован в этом смысле.
Знаете, какой процент технологических инвестиций делают иностранные фирмы в Израиле от общего процента инвестиций? 56%. То есть эта неинтегрированная страна почти на две трети с точки зрения технологических инвестиций питается извне. И только 8% населения работает в IT-секторе. Что это значит? Это значит, что израильтяне предпочитают в это не инвестироваться сами. Десятимиллионная нация, народ стартапов не инвестирует в это сам, а использует иностранные деньги. А где же израильские деньги? В израильских банках 800 млрд долларов пассивов. Во что они инвестируются?
Теперь о жилищном строительстве. В Израиле на 1000 человек – порядка 300 единиц жилья. В Германии – 400. Почему не построить больше жилья? Плотность населения в Израиле такая же, как плотность населения в Англии. Есть миф, что Израиль – очень плотно населенная страна. Но это не так. Она ровно такая же. Я живу в Англии. Лондон – город, но я отъезжаю от Лондона на запад 50 км – там никого нет, там леса, поля. А плотность населения ровно такая же, как в Израиле.
91% населения Израиля живет в городах. Я не знаю, сколько стран в мире с процентом городского населения 90% и выше, но 80% и выше – это 15 стран мира. То есть Израиль – это фантастически концентрированное население внутри узловых городских точек. Почему нельзя расширять города и строить больше жилья? Жилье сегодня в Израиле дороже, чем в любых европейских столицах. Насколько помнится, исходя из последних статистических данных, на 20-30% дороже, чем в Париже.
Территория есть, пространство для строительства есть. Будут строить – придется что-то делать с дорогами. На дорогах в Израиле в полтора раза больше автомобилей на километр, чем в Германии. Вы наверняка знаете, что такое израильские пробки. Никогда не знаешь точно, сколько придется ехать.
Вот этот комплекс проблем не дает Израилю активно развиваться. Я недавно читал экономические выкладки: Израиль может удвоить свой ВВП за 5-6 лет, если займется этими больными точками. А еще предположим, что будут заключены Соглашения Авраама с достаточным количеством стран, и в регионе будет реализована доктрина американской безопасности. Может ли Израиль этого достичь? Может. Вопрос: хочет ли?
В эти дни Кнессет утвердил реформу молочного хозяйства. Израильские фермеры считают, что либерализация импорта поставит под угрозу продовольственную безопасность страны в случае войны или бойкота. Насколько их страхи обоснованы?
Вероятность войны и бойкота в Израиле намного выше, чем в среднеевропейской стране, это безусловная правда. И в этом смысле продовольственная безопасность и самообеспечение Израиля – вещь, конечно, важная. Другое дело, что Израиль не самодостаточен с точки зрения продуктов питания. И уж если тогда всерьез задаваться темой безопасности, то, с одной стороны, Израилю нужно иметь какую-то программу, которая ставит целью на 100% обеспечить едой своих граждан. А с другой стороны, на мой скромный взгляд экономиста, конечно, нужна демонополизация, следует развивать средние и малые хозяйства, помогать им и устранять бюрократические препятствия.
Мы это видим на примере аналогов в других странах. Есть некий средний размер хозяйства, который показывает наибольшие эффективность и производительность на единицу затрачиваемого ресурса. По размеру это небольшое фермерское хозяйство. Там, где есть крупные хозяйства, как в Восточной Европе, например, в той же Украине, там резко падает производительность, урожай с гектара становится гораздо ниже. Поэтому я думаю, что стоило бы согласиться с израильскими фермерами: да, безусловно, нужно защищать возможность производить достаточно продуктов питания внутри страны. А с другой стороны, нужно подумать о том, что средний размер такого хозяйства должен быть меньше.
Геополитическая специфика не позволяет Израилю, подобно странам Западной Европы, импортировать дешевые товары у ближайших соседей. Сирия и Ливан – не Польша и Латвия. Можно ли, тем не менее, предпринять какие-либо шаги для снижения цен на продукты питания?
Не всё упирается в импорт, очень многие продукты производятся прямо в Западной Европе. Британия, например, экспортирует ровно столько же еды, сколько импортирует. Это вопрос разнообразия. Есть продукты питания, которые в Британии физически невозможно произвести, а есть продукты, которые британские фермеры производят в достаточном количестве.
В силу географии и политики никогда не получится сделать так, чтобы в Израиле еда была такой же дешевой, как в Украине или Болгарии. И климат другой, и обрабатываемой земли в Израиле всего 12%, при том, что среднемировая норма – около 15%. И из сопредельных стран получать продукты пока невозможно. Я уже не говорю, что спрос совершенно другой. В Израиле ВВП на человека очень высокий, зарплаты высокие, и, соответственно, люди будут покупать еду дороже. Значит, ее будут продавать дороже. Несколько снизить цены можно, но опять же для этого нужно уменьшать средний размер хозяйства, продумывать какие-то другие торговые пути.
Что вы знаете, например, про израильский рыболовный флот? Не очень много. Рядом есть Греция и Турция, которые поставляют на мировой рынок огромный объем рыбы. Почему Израиль этого не делает? Есть много других подобных вещей. Наверное, можно больше земель культивировать, создавать какие-то более эффективные виды производства. Но это fine tuning (тонкая настройка), удешевление на 10-15%, вряд ли больше.
Отдельно замечу, что 40% израильской агропродукции производится в кибуцах. Кибуц – это социалистическая форма хозяйства. Я думаю, что если бы в Израиле создавалось больше частных ферм, которые производили бы сельскохозяйственную продукцию, общая производительность была бы выше. При всём уважении к кибуцам и к той роли, которую они сыграли в создании Израиля.
Раньше было принято считать кибуцы чем-то вроде идеальных колхозов, у которых всё получилось.
Это колхоз здорового человека, но это колхоз. Там может быть жизнь веселее, но мы-то говорим о производственной деятельности. Колхозы и коммуны нигде в мире не показывали производительность, сравнимую с эффективностью частных хозяйств.
Следующая горячая – или больная – тема: израильский рынок недвижимости. Война ли, мир ли, спрос и цены на квартиры продолжают расти. Не похоже ли это на пузырь?
На самом деле, тут два вопроса. Первый: является ли это пузырем в плане спроса? То есть не возникнет ли ситуация, когда спрос будет падать и окажется ниже предложения? И второй вопрос: является ли этот пузырь ценовым? То есть не произойдет ли ситуация, когда цены на рынке недвижимости упадут?
Я думаю, что второй вопрос достаточно плотно изучается и контролируется крупными застройщиками и государством. В том смысле, что не строится слишком много жилья, чтобы не было падения цен, потому что появляется первичный сектор, в котором надо продавать. Вторичный сектор изначально работает по-другому. Если вы знаете, что ваша квартира стоит 5 млн шекелей, а вам на рынке говорят: "Нет, кроме как за 4 миллиона ее никто не купит", то вы просто не будете продавать эту квартиру. Поэтому если нет катастрофы, обычно эти сектора просто теряют ликвидность и никуда не двигаются. Ну а катастрофа израильской экономики не предвидится, поэтому ценовой пузырь на вторичном рынке никогда не формируется. А вот на первичном рынке такое возможно. Первичка может оказаться сильно дешевле, и после этого она утягивает за собой вторичку. Против этого активно работает израильское ограничение на объемы строительства. Можно было бы строить больше. И, честно говоря, строить лучше, потому что, израильское строительство знаменито своим средним качеством.
Изменится ли ситуация в ближайшие годы, сказать сложно. Бюрократия и квазимонопольная система очень инертны и слабо меняются. Теоретически можно было бы резко упростить процедуры, выделить огромные новые районы под застройку, начать там массовое строительство, пригласить иностранные компании, те же кипрские, и получить в итоге хотя бы временное замедление роста цен на рынке жилья.
Сделать это не очень просто, потому что прирост населения идет достаточно активно. Как вы думаете, за последние 100 лет, где быстрее росло население – в Израиле или в странах Центральной Африки?
И здесь, и там высокая рождаемость. С другой стороны, израильская медицина даст фору не только африканской… Наверное, население быстрее растет в Израиле.
Да, Израиль на 30% быстрее рос, чем, например, Кения, и в пять раз быстрее, чем Китай. И, конечно, в этой ситуации обеспечивать жильем население непросто. Путем интенсивного строительства одна проблема будет временно решена, но могут создаться новые проблемы. Если цены на жилью сильно упадут, обеднеет большое количество людей, которые владеют квартирами и домами. Это также сильно ударит по компаниям, которые владеют недвижимостью в Израиле, в том числе коммерческой. И это сильно ударит по прибылям строительных компаний. А ведь это рабочие места, людей начнут увольнять. И что делать с иностранными компаниями, с иностранными рабочими? Наверняка вам расскажут огромное количество историй о том, как это плохо, и лучше, чтобы оставалось так, как сейчас.
Продолжая тему рождаемости – может ли увеличение числа религиозных граждан, многие из которых не выходят на рынок труда, стать критическим бременем для экономики?
Как мы знаем, религиозный сектор делится на "вязаные кипы" и "черные кипы". У первых уровень заработка выше, чем в среднем в Израиле, и вовлеченность выше, и рождаемость выше, и занятость выше. То есть вязаные кипы – самая здоровая в экономическом смысле часть общества.
А вот у "черных кип" в два раза ниже уровень доходов на человека, чем в среднем по Израилю. И, кстати говоря, их средний уровень дохода примерно такой же, как у арабского мусульманского населения в Израиле. То есть с точки зрения их экономической активности, эти две группы живут очень похоже друг на друга
Процентная доля ультраортодоксов действительно увеличивается, но медленно. На 1-2% в год максимум. Я бы сказал, скорее на 1%. На ближайшие 10-15 лет это не угроза. При этом процент ультрарелигиозных граждан Израиля, которые активно вовлекаются в хозяйственную деятельность, тоже растет. Вариант, вероятность которого превышает 50%, – будет происходить постепенный процесс увеличения процента ультраортодоксов с одновременным увеличением их интеграции в естественную экономическую жизнь. На каком-то этапе "черных кип" станет не 12-13%, а, например, 25%, но при этом они будут уже не в два раза меньше средний доход получать, а, скажем, на 10% меньше. С точки зрения абсолютных цифр, такая ситуация будет лучше нынешней.
Как бы ни старались лидеры ультраортодоксальных общин, законсервированное, неразвивающееся общество разъедается, происходит диффузия. И если сейчас аккуратно и спокойно, как предлагают некоторые политики, постепенно принимать законы, которые интегрируют этих людей в общую жизнь, можно идти в ногу с процессом увеличения их доли и одновременно обеспечивать им большую интеграцию. Закон о добровольной или добровольно-принудительной службе, об ограниченной службе, закон о преподавании в ультраортодоксальных учебных заведениях общих дисциплин, какие-то льготы для получения общего образованию после ешивы, потом перейти к закону об обязательном минимуме общего образования, включая базовые навыки.
Вы упомянули уровень доходов в арабском секторе. Насколько велики его шансы на быструю и успешную интеграцию на высококвалифицированном рынке труда и преодоление зависимости от традиционных, низкооплачиваемых профессий?
Это прежде всего вопрос к израильскому обществу и государству: насколько, в какой степени, и когда национальные различия перестанут играть роль в приглашении на высокооплачиваемую, квалифицированную или очень важную работу? Ни для кого не секрет, что Израиль – это как бы мононациональное государство, и на ответственную работу, очевидно, проще попасть еврею, а не арабу. Если это как-то устранится (я не говорю, хорошо это или плохо, я вообще сейчас не обсуждаю вопрос политики), интеграция арабского мира в израильскую экономику, конечно, будет идти быстрее. Мы видим по другим странам, включая Британию, где я живу, что там, где нет подобного рода дискриминации, даже мягкой, эта интеграция происходит очень хорошо. На самых разных позициях оказываются представители разных народов. И в науке они очень активны, и в медицине, и в политике.
Второй вопрос, который здесь возникает, – это вопрос экономики теневой против экономики официальной. Израиль – страна с высоким уровнем налогообложения. Теневая экономика в странах с высоким уровнем налогообложения и с низким уровнем контроля очень привлекательна. Процессы медленного, постепенного и разумного вывода экономики из тени в официальное пространство известны. Они проходили в самых разных странах, в том числе по отношению к этническим меньшинствам. Можно просто взять описание того, как это происходило в других странах, и проделать с арабским сектором ровно то же самое. Это требует времени, 10-15 лет, но это можно реализовать. Можно искоренить внутреннюю преступность и вывести экономику в белую зону. Это увеличит ВВП, увеличит налоговые поступления в бюджет. Это не оставит пространства для отказа от активной интеграции в израильскую экономику. Как только это пространство пропадает, люди сразу начинают быть активными в белой экономике.
В Израиле сейчас есть, с одной стороны, вышеописанная мягкая дискриминация, что не очень хорошо, а с другой стороны – внутреннее ощущение вины и нежелание трогать арабский сектор: "Надо дать им жить спокойно, мы ж не колонизаторы, пусть сами разбираются". Но этнические меньшинства с трудом разбираются с государственным аппаратом, им не хватает централизованной системы для этого. Поэтому, может быть, имеет смысл прийти и сказать: в экономическом плане вы такие же, как мы, давайте построим единые правила игры. И тогда этот сектор сможет хорошо интегрироваться.
Как следует оценивать влияние премьер-министра Биньямина Нетаниягу на экономику Израиля за время его нахождения у власти? Насколько обосновано распространенное мнение о его экономическом гении?
Экономика Израиля по большому счету не меняется последние 30-35 лет, а, может быть, даже больше – после великих реформ. Помните, было время, когда шекель падал на 400% в год, была безработица, был социализм. Потом – каноническая двухпартийная коалиция. Затем с точки зрения экономики страна резко поправела. С тех пор она идет тем же курсом. Всё то, что она не дореформировала, она не реформировала. Всё то, что она отреформировала, остаётся отреформированным.
Нетаниягу ничего не изменил в этом смысле. То есть, возможно, он гениальный экономист, но он этого нигде не проявил. Как премьер-министр, он просто поддерживает тот экономический курс, который был заложен еще тогда, когда Израиль перестал быть социалистической страной и начал двигаться по пути, которым пыталась идти Британия при Маргарет Тэтчер (хотя позже страна с него свернула). Поэтому трудно сказать что-то определенное. По крайней мере, Нетаниягу не разрушил ничего страшного в экономике – и за это уже можно сказать спасибо. В наше время, если политики хотя бы ничего не трогают, это уже немало.
Хорошо, другая популярная тема. Какой реальный, измеримый вклад внесла массовая алия 90-х годов в экономическое развитие Израиля? Насколько обоснованы заявления в духе "Мы им дали программистов, врачей и инженеров"?
Алия 90-х была очень образованной. Да, многие основы израильского сектора высоких технологий были заложены репатриантами, которые очень хотели заниматься техническими науками, наукой и бизнесом. Эта алия развила внешние экономические связи, потому что она была готова к сотрудничеству со всем миром. Так что, конечно, разумеется, это очень хороший и огромный вклад.
При этом надо не забывать, что алия из бывшего СССР упала на благодатную почву израильских реформ. Вполне возможно, что если бы этих реформ не было, то эта алия утонула бы в социалистическом пространстве и ничего бы не смогла сделать. Да, выходцы из СССР дали программистов, инженеров, врачей и учителей – не всех, а на свою долю. В Израиле были и собственные инженеры, программисты, врачи и учителя.
Насколько значительна американская поддержка для израильской экономики и действительно ли она приносит Израилю пользу? Не превращает ли это сотрудничество еврейское государство в зависимого вассала?
Давайте смотреть на вещи реалистично. В современном мире понятия абсолютной независимости просто не существует. Любая страна так или иначе зависит от других. Если обратить внимание на отношения двух крупнейших экономик мира – Китая и США – становится ясно, что они буквально смертельно взаимозависимы. Если бы какая-то невидимая сила внезапно оборвала все связи между ними, катастрофа наступила бы и в Китае, и в Соединенных Штатах. И это – при том, что речь идет о сверхдержавах, о огромных странах с многомиллионным населением и колоссальными производственными возможностями в самых разных областях.
Тем более это касается малых государств, и Израиль, безусловно, относится именно к таким. Говорить об абсолютной независимости для небольшой страны в принципе невозможно – так не бывает. Нет государства, способного стать полностью автономным, автаркийным и при этом долго выживать. Израиль, разумеется, не исключение. Поэтому его отношения с США являются стратегически важными – это очевидно, и тут нечего скрывать.
Нельзя просто обидеться на Америку, отвернуться, закрыться и рассчитывать, что Израиль сможет долго существовать в изоляции. Это не так. Он не сможет, если только не найдет другого стратегического партнера – но возникает вопрос: какого? Стран, готовых стать стратегическими союзниками государству, поссорившемуся с США, крайне мало. Вот почему идея полной самостоятельности здесь нереалистична.
Я думаю, что здесь надо перестать фантазировать. Америка крайне важная страна и как рынок, и как фактический бенефициар отношений с Израилем, и наоборот, как кредитор, как вкладчик в отношения с Израилем, и как партнер по разработкам и по созданию товаров, и ценности, и стоимости. Надо уметь взаимодействовать с объективной реальностью.
Тогда заключительный вопрос. Многие мечтают о том, чтобы Израиль стал подобием Сингапура – в экономике, в образовании, в качестве управления. Насколько это реально?
Израиль хочет перейти на английский язык в качестве государственного? Я лично ничего об этом не слышал. Сингапур – это страна, где около 75% капитала является иностранным. Но можно ли всерьез рассчитывать на привлечение такого объема внешних инвестиций, если иностранные специалисты приезжают в страну и не могут прочитать ни один документ? Смогут ли они полноценно работать в таких условиях?
К сожалению, существуют объективные реалии. Иврит не прошел того процесса упрощения, который пережили многие европейские языки: немецкий упрощал Гете, итальянский – Данте, английский тоже значительно упростился. Иврит же остается языком довольно сложным. При всем уважении к национальной гордости и уникальности собственного языка – а это действительно ценно – существуют вещи, которые можно делать, сохраняя эту уникальность, а есть такие, которые невозможны без определенных изменений.
Далее встает вопрос правовой системы. Готов ли Израиль передать верховенство экономического права британскому суду? Вряд ли. Скорее всего, появится аргумент, что в Британии, дескать, есть судьи-антисемиты, а значит полагаться на них нельзя.
Готов ли Израиль адаптировать свое законодательство под современное британское право? Сегодняшняя правовая система Израиля – это пестрая смесь элементов османского законодательства, довоенного британского права и израильских нововведений. Привести ее в единую, четкую систему по образцу британского права – процесс сложный, и неизвестно, готов ли Израиль на такую трансформацию.
Есть и другие препятствия. Готов ли Израиль безусловно открывать границы с соседями, чтобы можно было свободно передвигаться и строить дороги через Египет, Иорданию, Сирию или Ливан? На данный момент – очевидно, нет. Готов ли он впустить столько иностранных работников, чтобы они составляли 30-40% населения? Это означало бы порядка трех миллионов иностранцев с долгосрочными визами. Вряд ли. Израиль – национальное государство, тут обсуждают, каких именно евреев впускать, а каких – нет. В такой ситуации представить, что треть населения будут просто иностранцы, приехавшие на работу, – нереалистично.
Израиль будет оставаться Израилем – национальным государством и убежищем уникального еврейского народа, построенным по своей собственной логике и функционирующим в соответствии с особыми обстоятельствами. И нет ничего плохого в том, что у него есть свой путь, отличный от сингапурского.
